Ну, тут у меня было состояние что-то типа "и Остапа понесло". Лично мне перечитывать было тяжело, в какой-то момент я разревелась и со словами: "Цуночку жаааалко" хотела всё бросить, но мужественно вернулась и дописала. Может, кому и не понравится, но как по-другому исполнить такую заявку, лично я не знаю. Жду увесистых тапок с всой адрес. 1625 слов.
Савада — парень рассудительный и в тот день умирать совсем не хотел. Его б воля, он бы всё бросил, отдал бы Занзасу это проклятое Кольцо с условием не трогать ни его, ни его друзей, не слышать о Вонголе и Варии. Но эти же самые друзья его толкали в битву, убеждали, что такому, как Занзас и его прихвостни, такую власть отдавать нельзя. Савада и сам это понимал, поэтому стиснул зубы, собрал всю свою волю и ринулся в бой с превосходящим по силе противником. Он падал и поднимался, выдерживал на себе ненавидящий тяжёлый взгляд, выслушивал отборные оскорбления и угрозы. А жить хотелось. У него появились друзья, самые настоящие. Да, мафиози, но он наконец-то был не один. Девушка его мечты, казалось, перестала ему жалостливо улыбаться. Наконец-то он видел какие-то чувства в её словах и улыбке. Жизнь приобретала краски радуги. Он не хотел, чтобы она вот так заканчивалась. Последний удар был критическим. Цунаёши с большой высоты впечатался в бетонную крышу школы Намимори, оставив на месте падения внушительную воронку. Занзас выжидательно смотрел на него сверху, дожидаясь, пока погаснет Пламя и дыхание стихнет. Откуда-то издалека до него долетали подбадривающие крики: «Вставай! Ты сможешь!» и что-то ещё. Только вот сам Цуна был не уверен, что он выживет после следующего удара. Не уверен, что хватит сил даже на то, чтобы подняться. А жить-то хотелось. Это желание, которое старательно загнали в глубины души репетиторы и вечно его в чём-то убеждающие друзья, сейчас словно вырвалось из оков сознания. Он не собирался умирать ради мафиози, их принципов, их преступлений... Поэтому он дышал, позволив Пламени погаснуть, позволив себе проявить непростительную слабость. Он не слышал ликующего крика Занзаса и разочарования Вонголы. Он спал.
Проснулся мальчик оттого, что его пнули тяжёлым ботинком в бок, и он упал больно ударившись головой о мраморный пол. Он даже напряжённо ойкнул и попытался схватиться за ушибленную голову, только ему это не удалось: руки оказались связаны за спиной. И грубый хриплый голос проговорил с нотками презрения: Вставай, отброс. Да, развлеки нас уже! - Громкий, противный, практически насмешливый голос. Рядом с головой как будто ударили чем-то металлическим и острым об пол. Он увидел перед собой освещённую большую комнату, дорогие шторы на огромных окнах, золотистый рисунок на стенах, яркие лампы. И людей тяжёлых сапогах. Затем его схватили за волосы и привели в вертикальное положение. - Ты не слышал что ли, мусор? Он сначала подумал, что обращаются не к нему. Он считал себе неудачником, но уж точно не мусором, но, глядя на окруживших его Варийцев, сомнений не осталось. В голове были сотни вопросов, например, «Как я здесь оказался?». Он рассчитывал при пробуждении увидеть хотя бы больницу, если не стены своей комнаты. Но рядом с ним были ноги сидящего на каком-то троне Занзаса, и, едва он раскрыл рот, его сверху снова схватили за волосы и потянули вверх так, что бедняга чуть не закричал от боли. - Запомни, мусор. - Занзас не сменил манеры разговора. - Только попробуй рот без разрешения открыть, твоя мамочка будет еженедельно получать посылки с твоими костями. Цуна вздрогнул. «Да что же это?» - пронеслось у него в голове. Отсюда нужно было выбираться и как можно скорее. Он было рванул к выходу, но его тут же поймали и вернули на место. - Тронешься с места без разрешения — пристрелю. - Продолжал монотонно босс Варии. «Или уже Вонголы?» - Внезапно подумал Савада. А жить-то хотелось. Поэтому, быстро взвесив свои шансы на свободу, он расслабился и опустился рядом недовольно-выжидательно смотря на Занзаса снизу. Его начинало всё раздражать. Прямо фарс какой-то. Он не этого хотел, не о том мечтал. Видя, что жертва успокоилась, мужчина продолжил. - Теперь и ты, и твои ребятки в моей власти. Будешь хорошо себя вести, отброс, может, я и пощажу тебя. Уяснил? Савада не знал, что ему делать. Он растерялся, обдумывая, что же стало с его друзьями, что теперь станет с его жизнью. Да и вообще, долго ли ему осталось? Его пнули в затылок, он потерял равновесие и с криком упал на пол. - Поднимайся, сопляк! - Всё тот же противный голос. - Заткнись, Бельфегор. - Спокойно продолжал новоиспечённый босс, пока Цунаёши, всхлипывая, поднимался с пола. Мужчина потянул за цепочку, и парень резко подался назад, к его ногам. То, что на нём ещё и поводок, бедняга осознал только сейчас. Он и раньше чувствовал, что что-то сдавливает его шею, но не обращал внимания. Теперь он только нервно кусал губы, широко раскрытыми глазами глядя куда-то себе под ноги. - Я не услышал ответа. - Чуть более требовательно. Но всё же спокойно — никуда этот мальчишка от него не денется и ничего ему не сделает. - Да, Занзас. - Произнёс он тихо и хрипло, напряжённо выдавливая из себя слова. Не хотелось этого говорить. Не хотелось здесь находиться. Если это такой страшный сон, то хотелось проснуться. Мужчина тоже как-то напрягся. - Что ты сейчас сказал? Я не слышу. Он дёрнул поводок, приподнимая плачущего Цуну, хватая его за воротник толстовки рукой и с какой-то ненавистью и раздражением глядя на него. - Мусор, будешь отныне звать меня «хозяин» и на всё отвечать «да». Он не спрашивал, уяснил ли это Цуна, утверждая свои правила. А мальчик смотрит на него с той же ненавистью. Кажется, его глаза загораются золотистым. Кажется, слёзы, вытекающие из них, стали такими же золотистыми. Или это отражение света люстр? Внезапно взгляд босса мафии становится более насмешливым, он улыбнулся какой-то недоброй улыбкой. - По-хорошему не хотим, да? Мальчик видит, как тот раздражён, как готов прямо сейчас порвать его на части, но почему-то медлит. Страшно. Во взгляде — ненависть, а руки трясутся от страха, а по щекам без конца текут слёзы. Занзас переводит взгляд на подчинённых. - Леви. - Он подманивает мужчину рукой. - Да, босс. Цуну хватают и крепко держат, до боли сжимая, лишая возможности двигаться. Он буквально висит на руках этого огромного детины, который сейчас подобострастно смотрит на своего босса, подходящего к ним. Занзас смотрит Цунаёши в глаза и улыбается. - Какая красивая у нас игрушка, а, Леви? - Да, босс. Мальчик дёргается, брыкается, борется за свою жизнь и свободу, но, кажется, остальных это немало веселит. В руке Занзаса блестит лезвие кинжала. - Только дерзкая больно. Толстовка, разрезанная ножом, слетает с плеч и повисает на связанных запястьях. Затем лезвие проходится по футболке, при этом задевая кожу груди. Савада кричит, дёргается, изо всех сил старается освободиться, но всё напрасно. Занзас, почуяв запах крови, заводится ещё больше. Вырывает из пояса джинсов ремень, и они повисают на худых бёдрах. Ненадолго, потому что вскоре их стаскивают и отбрасывают в сторону, как и трусы, которые при этом всей бандой успевают обсудить. А у Цуны нет больше сил плакать. Он сейчас хочет провалиться сквозь землю от стыда. Ему хочется требовать, чтобы его отпустили, но он помнит условие: не говорить без разрешения. А жить очень хочется. Занзас некоторое время смотрит на него, а Савада плачет от боли раны в груди, чувствует, как она воспаляется, как кровь стекает вниз. «Я не хочу умирать... Я не хочу умирать...». Мысль бьётся в его голове, а глазах темно. Затем снова больно. Внизу живота. Его член сжали крепко-крепко, а затем острая обжигающая боль, заставляющая биться, заставляющая по телу пробегать судороги. Он чувствует, как по ногам стекает кровь, остывая. Он приоткрывает глаза, дожидается, когда пелена немножко спадёт и с ужасом замечает, что именно зажато в кулаке мужчины перед ним. Он уже словно теряет голову, кричит, плачет, кроет Занзаса всеми словами, которые знает и которые не знает. Больно, унизительно, обидно. Так низко мало кто поступает с побеждённым в честно схватке противником. Хотя считали ли его вообще противником, вот вопрос. Внезапно он снова получает ладонью по лицу. - Заткнись. Он машинально отворачивается и повисает на руках у Леви, чувствуя, как горит его тело, как его бьёт судорога. - Ну вот, теперь у нас появилась девочка. - Слышит он насмешливый голос Принца. Он его раздражает. Цуна хочет жить. Он уже верит, что сейчас хотя бы его страдания прекратятся, над ним сжалятся и отпустят. - Ненавижу тебя, мусор. Чьи-то, он уже не знает, чьи, пальцы раздвигают его веки. Он видит наполненное ненавистью лицо Занзаса и лезвие ножа у своих глаз. Потом снова боль, адская, хуже, чем предыдущая. Кровь по лицу, одним глазом он замечает, как первый глаз оказывается в руке нового босса Вонголы. Затем снова та же боль, смех тех, кто собрался вокруг, и полная темнота.
Гокудера Хаято в строгом выглаженном костюме и с пачкой бумаг постучался в дверь рабочего кабинета главы Семьи. - Входи, мусор. - Раздалось с той стороны. Хаято с невозмутимым видом открыл дверь. - Прошу меня извинить, босс, бумаги с зада... В него полетело лезвие ножа, пронеслось мимо него, оцарапав бледную щёку. Ни один мускул не дрогнул. - … Ния. - Клади на стол и убирайся. - Да, босс. Он на пару секунд осмелился поднять глаза. На коленях Занзаса сидел юноша с растрёпанными волосами, во многих местах обмотанный бинтами. В частности там, где были его глаза. На белой коже были яркие кровоподтёки. И всё же Занзас гладил его по голове и плечам. Однажды, на другой день после смены власти в Вонголе, поздно вечером Гокудера, проходя мимо апартаментов босса, видел в приоткрытую дверь, как тот укладывает всё ещё кричащего Цунаёши на широкую кровать, говорит ему, что тот его лучшая шлюха, что дать ему — это лучшее, что он сможет сделать в своей никчёмной жизни и что-то ещё в таком духе. Слышал душераздирающие крики Савады, когда в его тело вторгся чужой орган. А потом Хаято почувствовал рвотные позывы и боль в груди и поспешил удалиться. Сейчас, выходя из кабинета, он услышал, как Занзас что-то прошептал Цуне, и тот со словами: «Да, хозяин» плавно опустился ему между ног. Остального Хаято предпочёл не видеть. Где-то внутри израненного тела, в самой глубине сознания Савада Цунаёши искренне желал умереть.
Эмм... Я так понимаю, что Гость - это заказчик? Извините, просто я действительнь люблю Цуну. Просто захотелось написать с ним что-то такое. И так обрыдалась, пока писала то, что есть, а уж детальное изнасилование я не выдержу XD. К тому же, у меня нет опыта в этом, поэтому рисковать не стала, чтобы всё не испортить((. (Автор) Мелкий Занзас Рада, что угодила).
Цунечку жалкоТ_Т Но описания хороши,да. Фразатрусы, которые при этом всей бандой успевают обсудить. однако развеселила как-то по-черному) Помереть ему не дадут(
ох,автор, даже не верится, что Тунца Вы не любите. но написано хорошо, я бы даже сказала сильно. И мне еще долго ходить с душой не на месте))) )))а в каком пейринге Вы обычно творите?
Все очень плохо... Текст красивый, сильный, грамотный, но не то... Хотелось бы больше жестокости, крови, описаний, но не мне судить... А Тунца, мягко скажем, недолюбливаю. Удачи вам, автор!
-
-
09.08.2011 в 21:25Савада — парень рассудительный и в тот день умирать совсем не хотел. Его б воля, он бы всё бросил, отдал бы Занзасу это проклятое Кольцо с условием не трогать ни его, ни его друзей, не слышать о Вонголе и Варии. Но эти же самые друзья его толкали в битву, убеждали, что такому, как Занзас и его прихвостни, такую власть отдавать нельзя. Савада и сам это понимал, поэтому стиснул зубы, собрал всю свою волю и ринулся в бой с превосходящим по силе противником. Он падал и поднимался, выдерживал на себе ненавидящий тяжёлый взгляд, выслушивал отборные оскорбления и угрозы. А жить хотелось. У него появились друзья, самые настоящие. Да, мафиози, но он наконец-то был не один. Девушка его мечты, казалось, перестала ему жалостливо улыбаться. Наконец-то он видел какие-то чувства в её словах и улыбке. Жизнь приобретала краски радуги. Он не хотел, чтобы она вот так заканчивалась.
Последний удар был критическим. Цунаёши с большой высоты впечатался в бетонную крышу школы Намимори, оставив на месте падения внушительную воронку. Занзас выжидательно смотрел на него сверху, дожидаясь, пока погаснет Пламя и дыхание стихнет. Откуда-то издалека до него долетали подбадривающие крики: «Вставай! Ты сможешь!» и что-то ещё. Только вот сам Цуна был не уверен, что он выживет после следующего удара. Не уверен, что хватит сил даже на то, чтобы подняться. А жить-то хотелось. Это желание, которое старательно загнали в глубины души репетиторы и вечно его в чём-то убеждающие друзья, сейчас словно вырвалось из оков сознания. Он не собирался умирать ради мафиози, их принципов, их преступлений... Поэтому он дышал, позволив Пламени погаснуть, позволив себе проявить непростительную слабость. Он не слышал ликующего крика Занзаса и разочарования Вонголы. Он спал.
Проснулся мальчик оттого, что его пнули тяжёлым ботинком в бок, и он упал больно ударившись головой о мраморный пол. Он даже напряжённо ойкнул и попытался схватиться за ушибленную голову, только ему это не удалось: руки оказались связаны за спиной. И грубый хриплый голос проговорил с нотками презрения:
Вставай, отброс.
Да, развлеки нас уже! - Громкий, противный, практически насмешливый голос.
Рядом с головой как будто ударили чем-то металлическим и острым об пол. Он увидел перед собой освещённую большую комнату, дорогие шторы на огромных окнах, золотистый рисунок на стенах, яркие лампы. И людей тяжёлых сапогах. Затем его схватили за волосы и привели в вертикальное положение.
- Ты не слышал что ли, мусор?
Он сначала подумал, что обращаются не к нему. Он считал себе неудачником, но уж точно не мусором, но, глядя на окруживших его Варийцев, сомнений не осталось. В голове были сотни вопросов, например, «Как я здесь оказался?». Он рассчитывал при пробуждении увидеть хотя бы больницу, если не стены своей комнаты. Но рядом с ним были ноги сидящего на каком-то троне Занзаса, и, едва он раскрыл рот, его сверху снова схватили за волосы и потянули вверх так, что бедняга чуть не закричал от боли.
- Запомни, мусор. - Занзас не сменил манеры разговора. - Только попробуй рот без разрешения открыть, твоя мамочка будет еженедельно получать посылки с твоими костями.
Цуна вздрогнул. «Да что же это?» - пронеслось у него в голове. Отсюда нужно было выбираться и как можно скорее. Он было рванул к выходу, но его тут же поймали и вернули на место.
- Тронешься с места без разрешения — пристрелю. - Продолжал монотонно босс Варии. «Или уже Вонголы?» - Внезапно подумал Савада.
А жить-то хотелось. Поэтому, быстро взвесив свои шансы на свободу, он расслабился и опустился рядом недовольно-выжидательно смотря на Занзаса снизу. Его начинало всё раздражать. Прямо фарс какой-то. Он не этого хотел, не о том мечтал.
Видя, что жертва успокоилась, мужчина продолжил.
- Теперь и ты, и твои ребятки в моей власти. Будешь хорошо себя вести, отброс, может, я и пощажу тебя. Уяснил?
Савада не знал, что ему делать. Он растерялся, обдумывая, что же стало с его друзьями, что теперь станет с его жизнью. Да и вообще, долго ли ему осталось? Его пнули в затылок, он потерял равновесие и с криком упал на пол.
- Поднимайся, сопляк! - Всё тот же противный голос.
- Заткнись, Бельфегор. - Спокойно продолжал новоиспечённый босс, пока Цунаёши, всхлипывая, поднимался с пола. Мужчина потянул за цепочку, и парень резко подался назад, к его ногам. То, что на нём ещё и поводок, бедняга осознал только сейчас. Он и раньше чувствовал, что что-то сдавливает его шею, но не обращал внимания. Теперь он только нервно кусал губы, широко раскрытыми глазами глядя куда-то себе под ноги.
- Я не услышал ответа. - Чуть более требовательно. Но всё же спокойно — никуда этот мальчишка от него не денется и ничего ему не сделает.
- Да, Занзас. - Произнёс он тихо и хрипло, напряжённо выдавливая из себя слова. Не хотелось этого говорить. Не хотелось здесь находиться. Если это такой страшный сон, то хотелось проснуться.
Мужчина тоже как-то напрягся.
- Что ты сейчас сказал? Я не слышу.
Он дёрнул поводок, приподнимая плачущего Цуну, хватая его за воротник толстовки рукой и с какой-то ненавистью и раздражением глядя на него.
- Мусор, будешь отныне звать меня «хозяин» и на всё отвечать «да».
Он не спрашивал, уяснил ли это Цуна, утверждая свои правила. А мальчик смотрит на него с той же ненавистью. Кажется, его глаза загораются золотистым. Кажется, слёзы, вытекающие из них, стали такими же золотистыми. Или это отражение света люстр? Внезапно взгляд босса мафии становится более насмешливым, он улыбнулся какой-то недоброй улыбкой.
- По-хорошему не хотим, да?
Мальчик видит, как тот раздражён, как готов прямо сейчас порвать его на части, но почему-то медлит. Страшно. Во взгляде — ненависть, а руки трясутся от страха, а по щекам без конца текут слёзы. Занзас переводит взгляд на подчинённых.
- Леви. - Он подманивает мужчину рукой.
- Да, босс.
Цуну хватают и крепко держат, до боли сжимая, лишая возможности двигаться. Он буквально висит на руках этого огромного детины, который сейчас подобострастно смотрит на своего босса, подходящего к ним. Занзас смотрит Цунаёши в глаза и улыбается.
- Какая красивая у нас игрушка, а, Леви?
- Да, босс.
Мальчик дёргается, брыкается, борется за свою жизнь и свободу, но, кажется, остальных это немало веселит. В руке Занзаса блестит лезвие кинжала.
- Только дерзкая больно.
Толстовка, разрезанная ножом, слетает с плеч и повисает на связанных запястьях. Затем лезвие проходится по футболке, при этом задевая кожу груди. Савада кричит, дёргается, изо всех сил старается освободиться, но всё напрасно. Занзас, почуяв запах крови, заводится ещё больше. Вырывает из пояса джинсов ремень, и они повисают на худых бёдрах. Ненадолго, потому что вскоре их стаскивают и отбрасывают в сторону, как и трусы, которые при этом всей бандой успевают обсудить.
А у Цуны нет больше сил плакать. Он сейчас хочет провалиться сквозь землю от стыда. Ему хочется требовать, чтобы его отпустили, но он помнит условие: не говорить без разрешения. А жить очень хочется. Занзас некоторое время смотрит на него, а Савада плачет от боли раны в груди, чувствует, как она воспаляется, как кровь стекает вниз. «Я не хочу умирать... Я не хочу умирать...». Мысль бьётся в его голове, а глазах темно. Затем снова больно. Внизу живота. Его член сжали крепко-крепко, а затем острая обжигающая боль, заставляющая биться, заставляющая по телу пробегать судороги. Он чувствует, как по ногам стекает кровь, остывая. Он приоткрывает глаза, дожидается, когда пелена немножко спадёт и с ужасом замечает, что именно зажато в кулаке мужчины перед ним. Он уже словно теряет голову, кричит, плачет, кроет Занзаса всеми словами, которые знает и которые не знает. Больно, унизительно, обидно. Так низко мало кто поступает с побеждённым в честно схватке противником. Хотя считали ли его вообще противником, вот вопрос. Внезапно он снова получает ладонью по лицу.
- Заткнись.
Он машинально отворачивается и повисает на руках у Леви, чувствуя, как горит его тело, как его бьёт судорога.
- Ну вот, теперь у нас появилась девочка. - Слышит он насмешливый голос Принца. Он его раздражает.
Цуна хочет жить. Он уже верит, что сейчас хотя бы его страдания прекратятся, над ним сжалятся и отпустят.
- Ненавижу тебя, мусор.
Чьи-то, он уже не знает, чьи, пальцы раздвигают его веки. Он видит наполненное ненавистью лицо Занзаса и лезвие ножа у своих глаз. Потом снова боль, адская, хуже, чем предыдущая. Кровь по лицу, одним глазом он замечает, как первый глаз оказывается в руке нового босса Вонголы. Затем снова та же боль, смех тех, кто собрался вокруг, и полная темнота.
-
-
09.08.2011 в 21:25- Входи, мусор. - Раздалось с той стороны.
Хаято с невозмутимым видом открыл дверь.
- Прошу меня извинить, босс, бумаги с зада...
В него полетело лезвие ножа, пронеслось мимо него, оцарапав бледную щёку. Ни один мускул не дрогнул.
- … Ния.
- Клади на стол и убирайся.
- Да, босс.
Он на пару секунд осмелился поднять глаза. На коленях Занзаса сидел юноша с растрёпанными волосами, во многих местах обмотанный бинтами. В частности там, где были его глаза. На белой коже были яркие кровоподтёки. И всё же Занзас гладил его по голове и плечам. Однажды, на другой день после смены власти в Вонголе, поздно вечером Гокудера, проходя мимо апартаментов босса, видел в приоткрытую дверь, как тот укладывает всё ещё кричащего Цунаёши на широкую кровать, говорит ему, что тот его лучшая шлюха, что дать ему — это лучшее, что он сможет сделать в своей никчёмной жизни и что-то ещё в таком духе. Слышал душераздирающие крики Савады, когда в его тело вторгся чужой орган. А потом Хаято почувствовал рвотные позывы и боль в груди и поспешил удалиться. Сейчас, выходя из кабинета, он услышал, как Занзас что-то прошептал Цуне, и тот со словами: «Да, хозяин» плавно опустился ему между ног. Остального Хаято предпочёл не видеть.
Где-то внутри израненного тела, в самой глубине сознания Савада Цунаёши искренне желал умереть.
-
-
09.08.2011 в 21:47но хотелось бы более подробного описания с глазами
-
-
09.08.2011 в 21:52-
-
09.08.2011 в 21:55блин, кому что xD
-
-
10.08.2011 в 05:01Мелкий Занзас Рада, что угодила).
-
-
10.08.2011 в 16:02И Гокудеру. Только он бы всё равно попытался спасти своего Десятого, а тут что-то странно выходит ._.
*рыдаит*
-
-
10.08.2011 в 17:06-
-
10.08.2011 в 17:14-
-
10.08.2011 в 17:16-
-
10.08.2011 в 17:26-
-
10.08.2011 в 17:29-
-
16.10.2011 в 00:11Помереть ему не дадут(
-
-
28.03.2012 в 17:22но написано хорошо, я бы даже сказала сильно. И мне еще долго ходить с душой не на месте)))
)))
-
-
24.02.2014 в 16:38Текст красивый, сильный, грамотный, но не то...
Хотелось бы больше жестокости, крови, описаний, но не мне судить...
А Тунца, мягко скажем, недолюбливаю.
Удачи вам, автор!