809 слов и ООС Хаято Тебе не хочется ничего. Совсем. Даже спать не хочется. Или есть. Или видеть кого-то. Поэтому ты сидишь на подоконнике и куришь. Как всегда. В такие ночи ты иногда думаешь, что ничего, в сущности, не меняется. И при этом, отлично знаешь, что это не так. Знаешь, но всё же… Это неправильно. Ты знаешь это, но всё равно продолжаешь чего-то хотеть. На что-то надеяться. И недокуренная сигарета выпадает из дрожащих пальцев. Прямо на голое бедро. Это больно. Но боль хорошо отвлекает от ненужных мыслей. И тебе становится интересно. Ты поднимаешь её, делаешь затяжку. Ещё немного канцерогенных смол в твои лёгкие. Ты не доживёшь до старости. И дело не в том, что это мафия и тут убивают. Просто ты с десяти лет куришь дрянные дешёвые сигареты. Так какая разница? Ты медленно убиваешь себя и наслаждаешься этим процессом. Саморазрушение – обратная сторона самосовершенствования. Надо признать, первое тебе удаётся гораздо лучше, чем второе. Знать это больнее, чем… наверное. Надо проверить. И ты с любопытством смотришь на кончик сигареты. А потом тушишь этот красный огонёк о внутреннюю сторону запястья. Это больно. Да и ожог останется, но тебе уже как-то всё равно. Одну боль можно заглушить другой. Это сейчас гораздо важнее. Следующую сигарету ты тоже тушишь о свою руку. Почти впритык к предыдущему пятнышку появляется новое. Побольше первого. Ведь ты, совершенно по-мазохистки, стараешься сделать больнее. Но этого мало. Третья и четвёртая сигареты уже не так действуют. Ты думаешь, что если замкнёшь круг вокруг запястья – это будет красиво. Как браслет. Ты любишь браслеты. Завтра ты затянешь потуже ремешки широкого кожаного, любимого. И никто ничего не увидит. Никто ничего не узнает. Это правильно. Это только твоя боль. Боль, чтобы прогнать другую боль. Какой бред. Какая глупость! Пятая сигарета. Мало. Ты берёшь из ящика нож для бумаги и выдвигаешь лезвие. Щелчок за щелчком. Чем больней, тем интересней, ведь так? Свет фонаря почти не отражается от тусклого лезвия. Некрасиво. Не эстетично. Но другого у тебя нет. Грязно серый пластик, разделённое канавками, чтобы проще было отламывать затупившийся кончик, лезвие. Тебе не хочется делать глупостей. Сильнее всего тебе хочется делать глупости. Какая незадача – собственные желания никогда не хотят подчиняться строгой логике. Наказать их за это? Несмотря на всю свою "некрасивость", лезвие искушает тебя. Ты отламываешь два или три деления, прямо об стол. Этому куску дерева уже ничто не сможет повредить после твоих химических опытов. Ты достаёшь аптечку и тщательно протираешь остаток лезвия антисептиком. Пальцы почему-то дрожат. Всё должно быть красивым. Даже боль. Особенно боль. Первый надрез совсем неглубокий, около плеча, чтобы не было видно. Ведь ты так любишь закатывать рукава рубашки. Кровь едва выступает между краями пореза и останавливается. Мало. Второй раз ты режешь глубже. Аккуратная линия, на несколько миллиметров ниже предыдущей. Результат отличается в лучшую сторону: несколько капель стекают до внутреннего сгиба локтя. Но… этого мало! Тебе хочется кричать. Или плакать. Или кататься по полу и биться обо всё, что попадётся на пути. Или всё вместе. Или ещё что-нибудь. Чтобы ушла одна боль, нужна другая. Третий разрез ровно настолько же ниже предыдущего, насколько второй отступает от первого. Симметрия – это красиво. Кровь, текущая по твоей руке – до учащенного от волнения сердцебиения. Ещё разрез. И ещё один. Ещё один ожог от сигареты. Кровь течёт по запястью. Стекает по дрожащим пальцам и капает на простыню. Красное на белом. Красиво. Ты всегда любил красный цвет. Это возбуждает. В прямом смысле. Это странно и неправильно, но тебе уже почти всё равно. Раздеваешься, чтобы не испортить одежду. Простыни уже не спасти. Или если потом, когда оно настанет, замочить их в холодной воде… когда оно настанет, это потом? Твоя кровь на простынях. Ты смеёшься. Ты, голый и возбуждённый в постели с ножом и пачкой сигарет. Твои простыни в крови, как будто ты чёртова девственница, которую только что поимели. Тебе это кажется забавным. Особенно, когда ты сжимаешь окровавленные пальцы на своём члене. Когда дыхание сбивается на какой-то невнятный сип, и ты совершенно себя не контролируешь. Ты только помнишь, что надо больно. Особенно, когда ты прочерчиваешь кончиком некрасивого ножа красивые параллельные полосы на своём животе. Особенно, когда ты засовываешь окровавленные пальцы в себя и думаешь, что ничего другого не заслуживаешь. Ты смеёшься и плачешь, мечешься по кровати. Нож уже на полу. Там же и смятая пачка из-под крепких дешёвых сигарет. Ты думаешь, что если б то был другой нож, то можно было бы засунуть в себя не только пальцы, но и его рукоятку. Ты почти счастлив, что это не пришло тебе в голову пару минут назад. Но тебе жаль, что сигарет в пачке не хватило на полный браслет. Ты опустошён. Лежишь на простынях, перепачканных в собственной крови и сперме, и думаешь, что надо бы встать и замочить бельё в холодной воде. Но вставать не хочется. Тебе уже не так больно. Тебе уже почти не больно. Два разных вида боли перекрыли и нейтрализовали друг друга. Завтра будет больно. Завтра будет ещё больнее, чем сегодня. Но, по крайней мере, сейчас тебя отпустило. Где-то, на самом краю сознания, ты понимаешь, что это – плохой выход.
спасибо за то, что прочитали. рада, что кому-то понравилось) по поводу ООС - я струдом могу представить вхарактерного Хаято, который бы делал это. но если вы считаете, что можно так написать, то я бы с удовольствием почитала. честно. за повествование от второго лица простите. это было написано практически ради эксперимента со стилем, так что... автор
Грязно серый пластик, разделённое канавками, чтобы проще было отламывать затупившийся кончик, лезвие Черт, если бы не автор, я бы так и не узнал, для чего эти канавки О____О
-
-
03.03.2011 в 21:35Тебе не хочется ничего. Совсем. Даже спать не хочется. Или есть. Или видеть кого-то. Поэтому ты сидишь на подоконнике и куришь. Как всегда. В такие ночи ты иногда думаешь, что ничего, в сущности, не меняется. И при этом, отлично знаешь, что это не так. Знаешь, но всё же…
Это неправильно. Ты знаешь это, но всё равно продолжаешь чего-то хотеть. На что-то надеяться.
И недокуренная сигарета выпадает из дрожащих пальцев. Прямо на голое бедро.
Это больно. Но боль хорошо отвлекает от ненужных мыслей. И тебе становится интересно. Ты поднимаешь её, делаешь затяжку. Ещё немного канцерогенных смол в твои лёгкие. Ты не доживёшь до старости. И дело не в том, что это мафия и тут убивают. Просто ты с десяти лет куришь дрянные дешёвые сигареты. Так какая разница? Ты медленно убиваешь себя и наслаждаешься этим процессом. Саморазрушение – обратная сторона самосовершенствования. Надо признать, первое тебе удаётся гораздо лучше, чем второе. Знать это больнее, чем… наверное. Надо проверить.
И ты с любопытством смотришь на кончик сигареты. А потом тушишь этот красный огонёк о внутреннюю сторону запястья. Это больно. Да и ожог останется, но тебе уже как-то всё равно. Одну боль можно заглушить другой. Это сейчас гораздо важнее. Следующую сигарету ты тоже тушишь о свою руку. Почти впритык к предыдущему пятнышку появляется новое. Побольше первого. Ведь ты, совершенно по-мазохистки, стараешься сделать больнее.
Но этого мало. Третья и четвёртая сигареты уже не так действуют. Ты думаешь, что если замкнёшь круг вокруг запястья – это будет красиво. Как браслет. Ты любишь браслеты. Завтра ты затянешь потуже ремешки широкого кожаного, любимого. И никто ничего не увидит. Никто ничего не узнает. Это правильно. Это только твоя боль. Боль, чтобы прогнать другую боль. Какой бред. Какая глупость!
Пятая сигарета. Мало. Ты берёшь из ящика нож для бумаги и выдвигаешь лезвие. Щелчок за щелчком. Чем больней, тем интересней, ведь так? Свет фонаря почти не отражается от тусклого лезвия. Некрасиво. Не эстетично. Но другого у тебя нет. Грязно серый пластик, разделённое канавками, чтобы проще было отламывать затупившийся кончик, лезвие. Тебе не хочется делать глупостей.
Сильнее всего тебе хочется делать глупости. Какая незадача – собственные желания никогда не хотят подчиняться строгой логике. Наказать их за это?
Несмотря на всю свою "некрасивость", лезвие искушает тебя. Ты отламываешь два или три деления, прямо об стол. Этому куску дерева уже ничто не сможет повредить после твоих химических опытов. Ты достаёшь аптечку и тщательно протираешь остаток лезвия антисептиком.
Пальцы почему-то дрожат. Всё должно быть красивым. Даже боль. Особенно боль. Первый надрез совсем неглубокий, около плеча, чтобы не было видно. Ведь ты так любишь закатывать рукава рубашки. Кровь едва выступает между краями пореза и останавливается. Мало.
Второй раз ты режешь глубже. Аккуратная линия, на несколько миллиметров ниже предыдущей. Результат отличается в лучшую сторону: несколько капель стекают до внутреннего сгиба локтя. Но… этого мало! Тебе хочется кричать. Или плакать. Или кататься по полу и биться обо всё, что попадётся на пути. Или всё вместе. Или ещё что-нибудь.
Чтобы ушла одна боль, нужна другая.
Третий разрез ровно настолько же ниже предыдущего, насколько второй отступает от первого. Симметрия – это красиво. Кровь, текущая по твоей руке – до учащенного от волнения сердцебиения. Ещё разрез. И ещё один. Ещё один ожог от сигареты.
Кровь течёт по запястью. Стекает по дрожащим пальцам и капает на простыню. Красное на белом. Красиво. Ты всегда любил красный цвет.
Это возбуждает. В прямом смысле. Это странно и неправильно, но тебе уже почти всё равно. Раздеваешься, чтобы не испортить одежду. Простыни уже не спасти. Или если потом, когда оно настанет, замочить их в холодной воде… когда оно настанет, это потом?
Твоя кровь на простынях. Ты смеёшься. Ты, голый и возбуждённый в постели с ножом и пачкой сигарет. Твои простыни в крови, как будто ты чёртова девственница, которую только что поимели. Тебе это кажется забавным.
Особенно, когда ты сжимаешь окровавленные пальцы на своём члене. Когда дыхание сбивается на какой-то невнятный сип, и ты совершенно себя не контролируешь. Ты только помнишь, что надо больно.
Особенно, когда ты прочерчиваешь кончиком некрасивого ножа красивые параллельные полосы на своём животе.
Особенно, когда ты засовываешь окровавленные пальцы в себя и думаешь, что ничего другого не заслуживаешь.
Ты смеёшься и плачешь, мечешься по кровати.
Нож уже на полу. Там же и смятая пачка из-под крепких дешёвых сигарет.
Ты думаешь, что если б то был другой нож, то можно было бы засунуть в себя не только пальцы, но и его рукоятку. Ты почти счастлив, что это не пришло тебе в голову пару минут назад. Но тебе жаль, что сигарет в пачке не хватило на полный браслет.
Ты опустошён.
Лежишь на простынях, перепачканных в собственной крови и сперме, и думаешь, что надо бы встать и замочить бельё в холодной воде. Но вставать не хочется.
Тебе уже не так больно.
Тебе уже почти не больно.
Два разных вида боли перекрыли и нейтрализовали друг друга.
Завтра будет больно.
Завтра будет ещё больнее, чем сегодня.
Но, по крайней мере, сейчас тебя отпустило.
Где-то, на самом краю сознания, ты понимаешь, что это – плохой выход.
-
-
04.03.2011 в 01:05-
-
04.03.2011 в 07:00ну.. мне оно тоже показалось лишним.. но заявка же... так что свела к минимуму. как уж могла
автор
-
-
04.03.2011 в 10:57И вообще, я вижу здесь не Гокудеру, а ванильную девочку-эмочку. Уж прастите.
Но написано неплохо.
-
-
04.03.2011 в 17:52Люблю Гоку в любом ООСе
-
-
04.03.2011 в 18:30Имхо, это можно было исполнить вполне вхарактерно.
-
-
04.03.2011 в 19:00-
-
04.03.2011 в 19:12-
-
04.03.2011 в 19:13рада, что кому-то понравилось)
по поводу ООС - я струдом могу представить вхарактерного Хаято, который бы делал это. но если вы считаете, что можно так написать, то я бы с удовольствием почитала. честно.
за повествование от второго лица простите. это было написано практически ради эксперимента со стилем, так что...
автор
-
-
07.03.2011 в 00:57Черт, если бы не автор, я бы так и не узнал, для чего эти канавки О____О
-
-
08.03.2011 в 14:02вы издеваетесь или серьёзно?
автор
-
-
08.03.2011 в 18:32Серьезно! Я думал, они просто так, а оно вон как все хитро устроено...о_о
-
-
09.03.2011 в 17:55думала, это всем известно, кто такими ножами часто пользуется...
автор
-
-
10.03.2011 в 04:32заказчик
-
-
10.03.2011 в 06:37автор